Этери Ламорис: «Я никогда не могла согласиться со слабохарактерными героинями»

 

Опера затрагивает самые глубокие, самые потаенные части нашего существа. Там, внутри, живые и ранимые, дышат Тоска и Виолетта, весельчак Фигаро и суровый мудрец Фауст. И только в дрожащей тишине зрительного зала нам удается расслышать их голоса. Но сколько бы они ни звучали, всегда остаются вопросы. О музыке, о герое, о судьбе. Сегодня нам удалось задать несколько таких вопросов одной из ведущих певиц «Ла Скала», признанной «Виолетте ХХІ века» Этери Ламорис.

– Госпожа Ламорис, что для Вас означает проект «Звезды «Ла Скала»? Возможность музыкального диалога Украины и Европы, хороший способ популяризации оперного искусства или Ваше «возвращение на родину» после киевского дебюта в феврале этого года?

 

– Наверное, все вместе. Но, помимо всего вами сказанного, есть еще одна причина, по которой этот проект важен для меня. Дело в том, что это мой «дебют на сцене» после рождения моего сына Алекса. Я взяла целый год отпуска, и это первый раз, когда я участвую в серьезном проекте. И конечно, я буду очень рада снова увидеться со своими коллегами.

– Вам принесла известность «Травиата» Дж. Верди. Считаете ли Вы эту оперу своим талисманом?

– Можно сказать, что да. Говорят, чтобы спеть Виолетту, надо обладать тремя голосами – колоратурным, лирическим и драматическим сопрано. Меня заметили и выделили в «Травиате», так как эту партию может петь не каждый, да еще в том молодом возрасте, в котором ее пела я – в 22 года. Дебют состоялся в Испании, и после меня стали приглашать к участию во многих интересных постановках.

– Приходилось ли Вам петь серьезные вещи в «неподходящих» обстоятельствах – вне оперной сцены?

– К счастью, нет.

– Какая музыка сильнее всего трогает Ваше сердце?

– Как  ни странно, не оперная. Хотя меня очень сильно волнует, например, опера «Отелло» Дж. Верди – всегда, когда бы я ее ни слушала. Я очень люблю фортепианную музыку, а также симфоническую.

– Встречались ли Ваши героини Вам в жизни – на улицах, в ресторане, на вокзале, сидящими в зрительном зале?

– О своих героинях я вспоминаю и «встречаюсь» с ними только тогда, когда сталкиваюсь с унижением женщины. Так получилось, что в основном я играю униженных или страдающих женщин. Еще несколько столетий назад женщина была куда менее эмансипирована, а потому и более обижена жизнью – и мужчинами. К счастью, сейчас у нас значительно больше свободы, благодаря работе и новым возможностям выразить себя. Скажем, сегодня все реже можно услышать о том, как женщину выдают замуж против ее воли, – это происходит разве только в мусульманских странах или в глухих деревнях.

– Чему, как Вам кажется, самому главному, Вы научились, работая с Франко Дзеффирелли?

– Раскованности на сцене. Я была очень стеснительной девушкой… Меня и теперь сложно назвать вульгарной или спровоцировать на излишне открытое поведение, но определенную внутреннюю свободу этот человек мне передал.

– Случалось ли Вам слышать оперное исполнение, которое было выше аплодисментов, такое, которое Вы просто сберегли в себе, молча и восхищенно?

– Исполнение Марии Каллас для меня выше любых аплодисментов.

– Спорите ли Вы внутренне со своими героинями? Хочется ли иногда изменить тот выбор, который они делают?

– Очень часто спорила с ними и спорю. Иногда даже меняла их действия, придавая поступкам несколько другой подтекст. Я никогда не могла согласиться со слабохарактерными героинями.

– Насколько трудно Вам было бы петь «Травиату» для Верди?

-Об этом я иногда уже думала. Я всегда думаю о композиторах, произведения которых исполняю. Для меня было бы очень стимулирующим знать о том, что автор оперы меня слушает. Во время самых лучших своих выступлений я думала: «Ах, если бы он меня сейчас слышал, что бы он мне сказал?» Я, наверное, была бы просто счастлива, если бы знала, что Верди меня слушает… Я бы спела как никогда.

– Что Вы чувствуете, когда поднимается занавес и Вы оказываетесь «один на один» с залом?

– Если честно, лучше об этом не думать. Я считаю, лучше всего поешь тогда, когда способен забыть о неотступном внимании зала. Я, к счастью, пока обладаю такой способностью перевоплощения и погружения в материал, чтобы не думать о том, как на меня смотрят. И надеюсь, мой ангел-хранитель не оставит меня и впредь. То есть, не даст мне на сцене вспомнить о том, что я всего лишь человек, а не образ.

– Вы могли бы петь для одного-единственного зрителя в зале?

– Раньше, на прослушиваниях, я это делала часто. Признаться, ощущение не очень приятное.

– Что Вы можете пожелать одесситам в связи с наступающим Новым годом?

– Сейчас кризис… В Испании я его уже прошла – он начался за два года до кризиса в Украине. Желаю, чтобы одесситы о нем просто забыли и встретили этот Новый год так весело, как никогда. Я много хорошего слышала об одесситах. Их юмор и теплота мне близки. Желаю вам всего самого лучшего!

Беседовала Яна Пизинцали. 2013